Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет… - Роман Борин

Впрочем, Рудый хан ушёл от той погони невредимым и о предательстве варнаков вскоре позабыл. «При случае я хорошо припомню этим скотам», – отметил он тогда, вернувшись к стойбищу, и вычеркнул варнаков из рядов своих возможных союзников в борьбе с Цивилизацией.

Рядовые жители столицы государства бывших рудокопов о поражении чёрных рейдеров, к счастью Шахтин Кала, не узнали: тот поход был организован так, что войско ушло из стойбища глубокой ночью без топота и криков, причём это были сплошь одинокие мужчины, исчезновение которых осталось незамеченным. Рудый пахан, конечно же, опасался, что, возвращаясь в лагерь, бойцы проболтаются своим знакомым. В душе он даже обрадовался, узнав, что пешее ядро того ударного отряда погибло почти полностью.

Второе нападение на окрестности Орнитагора он спланировал намного более удачно. Отряд на этот раз был маленьким – лишь триста самых опытных, выносливых бойцов верхом и с запасными лошадьми. Набег устроили в сезон густых туманов. В то время из-за холода и сырости никто из варваров в поход обычно не выступал – привыкшие к этому стражники Орнитагора в сезон туманов теряли бдительность.

Обмотав тряпьём копыта лошадей, набежники прошли в долину ночью. Но не через перекрытый тяжёлой медной цепью въезд шириной почти в сто локтей, а по тропинке, о которой почти никто из местных жителей не знал. Несколько сотен стражников Орнитагора оказались совершенно неспособными к сопротивлению: Шахтин Кал заранее позаботился о креплёном вине с добавленным в него порошком из редкой травки. Проезжавший мимо блокпоста орнитагорцев караван купцов щедро угостил охочих до чужого пограничников.

Не отличавшиеся прозорливостью, орнитагорские тупицы даже не полюбопытствовали, откуда непролазною порою на окружной дороге взялись купцы и почему они вдруг так расщедрились. Попробовав халявного вина, ещё ни разу не вкусившие угрозы смерти молодые парни обрадовались вкусу напитка, а дальше сработала простая бесшабашность и характерное для юношей желанье покутить на дармовщинку. Расплачиваться за беспечность пришлось той же ночью. Чёрными тенями бродили по заставам беспощадные воины Чёрной горы, обрывая взмахами мечей и копий жизни крепко спящих молодых орнитагорцев. Никто из них не сумел убежать, никто не остался в живых…

Переждав на заставах до следующей ночи, отряд Шахтин Кала направился в окрестности Орнитагора, безмолвно и жестоко нападая на попавшиеся по пути селенья, фермы, небольшие городки и шахты. Рабам представляли возможность выжить, разбивая кандалы на их ногах и строгим шёпотом приказывая молча присоединяться к отряду мстителей. Те же, кто пытались разбудить своих надсмотрщиков или хозяев, в мгновенье ока падали на холодные камни, чтобы больше никогда не подняться.

Наступал суровый, затянутый в туманы день, и молчаливые бойцы опять затаивались посреди холодных, мрачных и скалистых гор. Ночами же отряд бесшумно продвигался змеёй, петляя по тропинке среди гор и скал, и вновь очередное попавшееся на его пути селение довольно быстро превращалось в кладбище. Уничтожали всех не пожелавших присоединиться к отряду и показавшихся богатыми. Твердыни обходили стороной. На шахтах забирали драгоценные металлы и янтарь. С собою угоняли также лошадей и мулов. Домашний скот: коров, овец и коз – на месте же и забивали, стараясь, не откладывая до утра, изжарить на кострах и съесть.

Немногим больше месяца отряд разбойничал в окрестностях Орнитагора. О пролитых беглыми рабами потоках крови не знали ни в самой столице, ни в уцелевших деревнях, ни в крепостях. Когда ж сезон туманов завершился и солнце стало снова щедро заливать орнитагорские теснины, между селениями, как обычно, возобновилось сообщение. Только тогда вся «нарисованная» черногорцами картина представилась глазам сенаторов. Но многократно выросший, отяжелевший от добычи отряд уже был близок к своему стойбищу.

Ватаги жаждущих поживы варнаков, прознавших об удаче Рудого пахана, принялись поспешно собираться на пути у возвращенцев. Словно стаи голодных шакалов кружили эти голодранцы по степи неподалёку от дороги, по которой следовали черногорцы. Однако напасть на сильный и свирепый отряд варнаки не посмели. Тем более что очень скоро навстречу возвращавшимся с добычей рейдерам отправился Киот во главе войска в десять тысяч пеших копьеносцев.

Несколько дней подряд в столице государства бывших рудокопов шумно пировали по случаю победы. Подсчитав трофеи, Рудый хан возликовал: обоз с захваченным в Орнитагоре добром тянул не меньше чем на пару тысяч выносливых, приученных к атакам рысаков. «Конечно, если эти трусы варнаки предложат за трофеи коней больше, чем киммеры, я так и быть – прощу им прошлое предательство», – подумал Шахтин Кал. И вдруг напрягся: «Демон меня раздери! А что если волшебная штучка киммеров опять закапризничает? Трофеи-то вот уже несколько суток лежат на нашей территории! А ну как Гора наделит их чем-нибудь, что опять напугает варваров?!»

Новое посольство к Кимарану под охраной десятка тысяч ратников отправилось немедленно. Предпринимался весьма рискованный, поспешный шаг, поскольку везти трофейное оружие, металлы и янтарь пришлось через открытую равнину. Сезон туманов завершился – большой отряд в степи любой заметил бы издалека. Но если одинокий человек по варварским просторам мог ехать спокойно (неписаные, но для всех священные заветы Запределья призывали к жесточайшим мерам в отношении любого, кто вздумал бы напасть на одиночку), то караван, причём отлично охраняемый, имел все шансы превратиться в добычу. Даже сильное войско не остановило бы тех же драккунов или варнаков на их землях.

В надежде снизить риск до минимума, возглавивший караван и охрану Киот (сам Шахтин Кал не захотел встречаться с Кимараном) вёл отряд только ночью. Днём его люди ставили повозки в круг и, отдыхая, не теряли возможности успешно отразить атаку степняков в любой момент. На радость черногорцам, их каравану удалось без боя добраться до границы киммерских земель.

Киоту было невдомёк, что Кимаран, давно уже следивший за действиями Шахтин Кала, выслал для охраны каравана отряд отважных всадников. Кружа вне поля зрения людей Киота, они безжалостно набрасывались на любую ватагу степняков, пытавшихся преследовать богатый караван. Когда же он дошёл до ставки главаря киммеров, Киоту стало ясно, почему за время перехода в сторону отряда не полетела ни одна стрела.

А потом пришло новое разочарование. То, что предложил за весь товар пахан киммеров, вызвало у Киота, а потом и Рудого пахана приступ ярости. Вместо двух тысяч крепких рысаков (а именно на это, по подсчётам Шахтин Кала, тянул предложённый киммерам караван) главарь киммеров предложил всего лишь пятьсот кургузых кляч, в числе которых находились и откровенно старые, и явно нездоровые животные.

– Передай вождю сбежавших рудокопов, что киммеры уважают храбрость вместе с хитростью, проявленные вашими люди во время их набега на окрестности Орнитагора. Но, к сожалению, дать больше этого за присланное вами мы не можем.

– Но почему же, мудрый хан?! – не удержался от возмущения Киот. – Ты же знаешь, сколько на самом деле стоит добытое нами! Заметь, мы привезли это тебе, а не кому-нибудь другому. Варнаки были ведь готовы выставить за этот караван не меньше трёх, а то и больше тысяч дойных кобылиц! Но мы решили уступить наш караван тебе! Ну, согласись, пахан, что меньше двух тысяч рысаков такой богатый караван не стоит.

Кимаран вдруг помрачнел, от его гостеприимности тот час же не осталось и следа.

– Ты, может, хочешь мне сказать, что не согласен на такую сделку? Погонишь караван к варнакам? Что ж, иди. Но знай: как только этот караван пересечет границу нашего кочевья, закон гостеприимства перестанет на него распространяться. И если джакки, драккуны или варнаки нападут на ваше воинство, я пальцем не пошевельну, чтобы помочь вам, как я уже проделал это, когда вы шли к нам в гости. Но это, дорогой, ещё не всё. Ты мне заплатишь пошлину за беспрепятственный проход по нашим землям вместе с караваном и его охраной. Это обойдётся Шахтин Калу примерно в четверть каравана. Так что смотри, браток, не прогадай.

Пахан с минуту помолчал, демонстративно повернувшись к посланнику спиной. Потом, не оборачиваясь, как бы между прочим заметил:

– Однажды вы уже связались с варнаками. Хотите продолжать и дальше с ними дружбу? Продолжайте, если не способны понять, с кем в Запределье лучше поддерживать такие отношения. Во всяком случае, киммеры бы тогда не бросили вас на произвол судьбы.

Киот напрягся:

– Не намекает ли тем самым мудрый хан киммеров на то, что если мы продолжим с вами деловые отношения, то в дальнейшем сможем рассчитывать и на военный союз с киммерами?